Ксения Никишина

Эссе

          Ульяновск – удивительный город с богатой историей. Возведённая в далёком 1648 году крепость Синбирск, защищавшая восточные границы Русского государства от набегов кочевых племён, превратилась в процветающий губернский город Симбирск на реке Волга. Через несколько столетий в 1924 году Симбирск был переименован в Ульяновск в честь знаменитого уроженца города, основателя Советского государства Владимира Ильича Ленина.

          На Симбирской и Ульяновской земле родилось немало знаменитых, талантливых людей. С этим городом связаны имена Николая Михайловича Карамзина, Ивана Александровича Гончарова, Аркадия Александровича Пластова и многих других.

          Однако не стоит забывать и о тех людях, которые делали наш город лучше, которые не были равнодушны к его судьбе. Одной из таких была загадочная и влиятельная женщина Екатерина Максимилиановна Перси-Френч. Её называли первой дамой Симбирска, последней из рода Киндяковых. Хотелось бы рассказать о ней как о человеке, о женщине со своими радостями и переживаниями, а не как о богатой помещице и меценате.

          20 июня 1864 года на свет появилась маленькая Кэтлин. Точно неизвестно, где она родилась. Многие источники утверждают, что Кэтлин родом из Парижа. Однако письма её отца говорят о том, что родилась она в Лондоне в собственном доме Перси-Френчей на Лоуэр Гронсвенор Плейс, 3. По линии отца Роберта Максимилиана Перси-Френча Екатерина Максимилиановна принадлежала к старинному ирландскому роду Френчей, и известен этот род в Ирландии с 16 века. Уже в то время Френчи владели крупными землями и замком Монивей в графстве Галуэй.

           Роберт Максимилиан Перси-Френч получил блестящее образование в колледже Rygby, служил в дипломатическом корпусе Бельгии, Швейцарии, Испании, секретарём посольства в Санкт-Петербурге, в Вене, где и ушёл в отставку, а затем был принят в члены Мальтийского ордена. Выйдя в отставку, Роберт Перси-Френч вёл беззаботную жизнь английского аристократа. Будучи болезненным человеком, он проводил много времени на курортах Франции и Италии, вращаясь в кругах европейской знати, но никогда не забывал о единственной любимой дочери Кэтлин. Об этом свидетельствует их переписка. Екатерина часто гостила у отца в Ирландии и, несмотря на то, что большую часть времени проводила с матерью в Киндяковке, писала о том, что в восторге от Монивея и могла бы провести там всю жизнь.

          Мать Екатерины, Софья Александровна, принадлежала к дворянскому роду Киндяковых. Эта семья играла заметную роль в общественной и культурной жизни Симбирска. Влияние, которое они имели среди симбирской аристократии благодаря древности рода и личным заслугам, подкреплялось и родством с известнейшими фамилиями: Пашковыми, Раевскими, Полторацкими и другими. Киндяковы вошли в Пушкинское окружение, а их имение описал И.А. Гончаров в романе «Обрыв».

          Софья Александровна была образованной и начитанной женщиной, с 1882 года состояла членом Санкт-Петербургского общества поощрения духовно-нравственного чтения. В барском доме в Киндяковке находилась богатейшая библиотека, которую собирало не одно поколение Киндяковых. Она превосходно знала языки, переводила на английский стихотворения М.Ю.Лермонтова, Н.А. Некрасова, А.К. Толстого, и переводы эти снискали некоторую известность за границей. Она была одарена музыкально, великолепно играла на рояле, обладала хорошим голосом. В молодости Софья Александровна была участницей благотворительных концертов, которые устраивало симбирское дворянство.

          История знакомства Софьи Киндяковой и Роберта Перси-Френча неизвестна. Венчание их состоялось 17 апреля 1863 года, когда невесте было двадцать девять, а жениху тридцать один год. Их брак можно было назвать счастливым и крепким, что редко встречалось в аристократическом обществе, где браки заключались по расчёту. К сожалению, непростой характер Софьи Александровны, сцены, которые устраивала она своему мужу, разрушили некогда безоблачную семейную жизнь. Отголоски семейного неблагополучия звучат в письме Роберта Перси-Френча из Брюсселя (1869 г.):

          «Этот визит в Гейдельберг меня очень огорчил, я совершенно не в состоянии переносить такие сцены. Софья…в таком ужасном умственном возбуждении, что ей нужен будет на долгое время неусыпный уход хорошего врача. Я почти уверен, что это состояние называется истерией…».

          Постоянные скандалы, разъезды отца, отсутствие семейного уюта сильно сказались на Кэтлин. Уже с детства ей не хватало любви и душевного тепла, а недоверительные отношения с матерью сделали её в какой-то мере властным и жестоким ребёнком, который любыми способами пытался быть любимым и заметным.

Через несколько лет по взаимному соглашению супруги Френчи разъехались навсегда, не возбуждая дело о разводе.

          В самом начале 70-х годов С.А. Перси-Френч с дочерью поселились в Киндяковке у своих родителей Александра Львовича и Эмилии Александровны. Там Кэтлин была окружена вниманием и заботой. Она росла в семье высококультурной и богатой духовными традициями. Но мать Кэтлин не давала ей никакой свободы, постоянно держала дочь при себе и боялась, что когда-нибудь она уедет к отцу. Несмотря на это, Кэтлин постоянно обменивалась письмами с отцом, каждый год навещала его в Ирландии. Там ей всегда были рады.

          Чем старше становилась Кэтлин, тем больше Софья Александровна пыталась воспрепятствовать поездкам дочери к отцу. Однажды разразился скандал, опозоривший Киндяковых. В очередной раз, когда Екатерина намеревалась поехать в Ирландию, мать разными способами откладывала визит. Тогда в сентябре 1884 года двадцатилетняя Екатерина решила поехать одна. Но ей удалось доехать только до Динабурга, где она, по телеграмме матери, была задержана полицией. Об этом узнали в Симбирске и в Петербурге, и знакомые за границей. Конечно же, все встали на сторону Екатерины, а давний знакомый семьи Френчей написал Софье Александровне довольно резкое письмо, в котором говорил о том, что Екатерина имеет полное право самостоятельно выезжать за границу, и мать не может ей этого запретить.

          Действительно, отношения дочери и матери уже давно были непростыми. Софья Александровна не умела правильно и экономно распоряжаться имуществом своего отца, вела беззаботную жизнь, проматывая наследство после его смерти. Екатерина же обладала твёрдым характером и живым умом, и её очень беспокоила судьба поместья. В то же время, Екатерина Максимилиановна любила отца и родственников в Ирландии, ей был дорог Монивей, и она не собиралась расставаться с ирландской роднёй.

          Весьма странно складывались отношения Роберта Максимилиана и Софьи Александровны после разлуки. Отец завещал Екатерине наследство в Ирландии, если она не выйдет замуж за русского, а мать завещала Екатерине поместье, если она не выйдет замуж за иностранца. Отец писал ей:

          «Ты та особа, которую труднее всего выдать замуж. Ты сможешь выйти замуж только за русского, так как будет трудно найти иностранца, который захотел бы похоронить себя в Симбирске. Мы опасаемся, что ты будешь тяжелым человеком, и белого дрозда (диковинку такую), который тебе нужен, трудно найти».

          Всю свою юность Екатерина находилась между «двух огней», боясь потерять доверие отца и наследство Киндяковки. В 1885 году молодая девушка отправляется в очередную поездку к отцу в Ирландию и ставит условием своего возвращения передачу ей поместья. Она страстно мечтала быть независимой и спасти родовое имение. В конце концов, условия Екатерины были приняты, и в 1886 году были оформлены дарственные С.А.Перси-Френч и Э.А. Киндяковой на передачу Киндяковки в собственность Е.М.Перси-Френч.

          Непросто жилось Екатерине в среде постоянных сплетен, семейных разногласий и конфликтов. Во всём всегда её поддерживала верная подруга Дженни Томпкинс. Судьба этой женщины не менее таинственна, но нам точно известно, что в жизни Екатерины было много хороших и плохих людей, многие дали ей хорошее воспитание и образование. Екатерина Максимилиановна была влюблена в давнего друга семьи Петра Михайловича фон Брадке. Их отношения длились долгие годы. Однако они так и не поженились. Все они появлялись в её жизни и исчезали, но Дженни Томпкинс была её постоянным соратником. Дженни Томпкинс устроилась гувернанткой в семью Френчей незадолго до отъезда Софьи Александровны и Кэтлин в Россию и прожила рядом со своей воспитанницей более двадцати лет, до самой смерти. Она сумела стать для Екатерины не только учительницей, но и близким другом. На склоне лет Екатерина Максимилиановна утверждала, что именно благодаря Дженни Томпкинс она получила настоящее английское воспитание, и всем добрым и светлым, что есть в её душе, она обязана мисс Томпкинс. С ней она делилась своими секретами, удачами и радостями. У матери Екатерины, резкой, неуравновешенной, не обладающей женской мудростью не было ни времени, ни желания на общение с Екатериной. Она вела праздный образ жизни, да и вовсе обозлилась на дочь, после того как та унаследовала семейное наследство.

          Во время революции начались гонения помещиков и дворян. Это были трудные времена для Екатерины Максимилиановны.

          «Всё, чем я жила было разрушено, все замечательные вещи, которые мы имели: они разрушили все леса, фруктовые сады, огороды, затем разобрали дом по камешку и по дощечке и сожгли его. Картины, портреты, груды книг, чайные сервизы, даже посеребрённые иконы забрали, стремясь унизить и уничтожить нашу веру. Они кидали в огонь семейные реликвии - Библии и книги с записями дат рождения, смертей и свадеб жителей Киндяковки».

          Она была поражена невежеством людей, стремившихся отобрать у неё всё, что ей было дорого. До последнего Екатерина Максимилиановна верила, что все будет хорошо, надеялась и ждала, пока не стало слишком поздно, чтобы сделать что-то для самой себя.

          Когда в 1893 году умерла Дженни Томпкинс, по указу Екатерины был сооружён склеп в тенистой Киндяковской роще (с 1954 года Винновская), где она и похоронила любимую няню. У склепа установили большой каменный крест. Крест сильно изувечили в середине 20-го века, но вытащить и разломать его так и не удалось, как и твёрдую натуру великой женщины Екатерины Максимилиановны Перси-Френч.

          Зимой 1920 года, когда Перси-Френч оказалась в Финляндии, в штабе Британского Красного Креста, она встретила своего троюродного брата Конрада O’Брайен Френча. Сохранились воспоминания Конрада об этой встрече:

          «Она больше не походила на элегантную состоятельную леди, а скорее напоминала маленькую старушку, утомленную душой и телом. Неторопливо и обстоятельно она поведала мне свою историю, описав свои злоключения и страдания, разрушившие ее жизнь. Немногим, лишившимся в этом мире всего и вынужденным вновь пробивать себе дорогу в жизни, удается пройти это испытание…».

          Из Финляндии Екатерина Максимилиановна перебралась в своё имение Монивей, но не смогла найти общего языка с двоюродной сестрой, которая там заправляла.

          Покинуть Ирландию её подтолкнула и начавшаяся национально-освободительная революция. В сентябре 1920 года она выехала во Владивосток, а оттуда в Харбин, куда перебралось много русских белоэмигрантов. Екатерина Перси-Френч умерла в Харбине 1 января 1938 года в возрасте семидесяти четырех лет. Согласно завещанию, она была похоронена в фамильной усыпальнице в Монивее рядом с могилой отца. Само имение она завещала ирландской нации. С её смертью закончилась симбирская ветвь дворянского рода Киндяковых.

          Много тайн хранят в себе старые, пожелтевшие страницы писем и документы, когда-то принадлежавшие людям, жившим в прошлом и позапрошлом веке. Их истории, их мысли и судьбы никогда не перестанут молчать. И пусть мои слова о русско-ирландской женщине из Симбирска заставят задуматься читателя о том, что есть в городах, подобно Ульяновску-Симбирску, некогда известные личности со своими увлечениями, богатствами и незаурядными судьбами, которые со временем теряются в ходе истории, но мы не должны забывать о них.